В Ташкенте

Перед отправкой в Ашхабад нас освободили на три дня. Мы остановились у одних благочестивых людей, мужа и жены Тихоновых. В их домике мы и служили. Собралось много народа.

Они просили владыку Иннокентия одного благочестивого иеродиакона Пахомия рукоположить во священника, а другого, священника, постричь в монахи. Владыка Иннокентий эти просьбы выполнил. И первый стал иеромонахом Пахомием, а второй — Александром.

Потом началось тяжелое время. Хозяина нашего арестовали, сослали в лагерь, где он и умер. А о. Пахомий уехал в Алма-Ату и там поселился в горах с еще одним послушником. Они вели отшельническую жизнь, молились, трудились. Питались плодами своего огорода, выращивали картошку, капусту, помидоры и прочие овощи.
О. Пахомий делал деревянные ложки, носил их в селение продавать. Жители давали ему продукты за них. Соберет, например, в результате бидон масла растительного и принесет к себе. А овощи у него свои. Вот так и жили.

А в нескольких километрах от них, ближе к жилью, была община сестер, их было десять человек, послушницы. Одна из них была монахиней, под ее руководством они и жили. У них был храмик у могилы убитого там когда-то отшельника. О. Пахомий каждую неделю ходил к ним служить и окормлял их духовно.

Приходили к ним иногда и мирские люди. И вот однажды благожелательные к ним люди передали о. Пахомию: «Тебя сегодня арестуют. Скорее уходи». О. Пахомий завязал котомочку и в ту же ночь ушел, и с тех пор стал странствовать. То у одних поживет, то у других. Так и спасся от ареста. Несомненно, во время своих странствований он окормлял людей.

Через несколько лет, уже, когда я, освободившись, жил и служил в Ленинграде, я получил письмо от о. Пахомия, где он просил удостоверить, что он — священник. Без документов он не мог нигде устроиться. И я засвидетельствовал подлинность его рукоположения. Кажется, это помогло, и он стал где-то священствовать.